Ни одно государство Ближнего Востока не имеет сколько-нибудь основательных ожиданий в части развития региона и проблем региональной безопасности. Регион не располагает надеждами на блоковое сотрудничество и на партнерство в целях усиления национальной безопасности. Более того, ни одно из данных государств не располагает надеждами на понимание и помощь со стороны ядерных держав.
Крупные державы так и не пожелали осуществить военное вмешательство с целью нанести мощные удары по ИГИЛ наземными силами. Это обстоятельство окончательно убедило Турцию в том, что ей позволительно вмешиваться в регион и диктовать свою волю ряду государств.
Иран понял, что война между суннитскими и шиитскими государствами и общинами только начинается. Израиль пытается продемонстрировать США свою готовность поддерживать отношения с Россией, так как понял, что США не намерены помогать ему, тогда как в этом почему-то уверены все арабские государства и Турция.
Вместе с тем, Израиль начал более-менее откровенные игры, пытаясь убедить русских, что им придется принять решение в отношение Ирана, тем самым показывая американцам свои возможности влиять на Россию.
Очень похоже на то, что Израиль и Турция имеют сейчас определенные договоренности в части Ирана и готовы на многое в применении определенных шагов по сдерживанию Ирана.
Насколько соучастие Ирана в событиях в Сирии стало опасным и угрожает Израилю? Вряд ли действия Ирана в Сирии носят глобальный или даже региональный характер и могли бы принести ощущение реальной опасности Израилю. Иран все еще не решил развернуть широкую и многозначительную войну с агрессивными суннитскими государствами в регионе.
Иран и Саудовская Аравия выбирают «малые страны», где пытаются вести длительные и настойчивые конфликты. Иран и Саудовская Аравия все более настойчиво пытаются подобрать себе партнеров, также из числа небольших государств, которые были бы заинтересованы в локальных войнах. В отличие от них Турция делает ставку на крупные государства региона и не стремится создать расширенные блоки, с участием небольших государств.
Турция поняла, что наиболее верным и принципиальным союзником может стать Саудовская Аравия. Малые государства все в большей мере стремятся к сближению с США и НАТО, что не принимается в должной мере ни одним из крупных стран региона.
Столь отверженное отношение к НАТО, конечно, приносит надежды России, которая во все большей мере концентрирует ее внимание к Ближнему Востоку. Но России приходиться расстаться с мечтами на какие-либо согласованные действия с данными странами на Ближнем Востоке, и русские все в большей мере расстаются с надеждами на Ближний Восток.
Россия сейчас пытается понять, каким образом уйти из региона, не оставляя впечатления проигранной войны.
Но на Ближнем Востоке происходит возвращение старых схем, которые пришли со времен колониальных империй и протекторатов. Египет, после хаотичных событий во внутренней политике понял, что ориентация на арабский мир — это пустое занятие и приведет страну к еще большему разорению и беспорядку. Ведущим партнером Египта остаются США, хотя сами США не вполне поняли, что необходимо скорейшим образом придти на помощь Египту.
Саудовская Аравия, пытающаяся проводить «суверенную» политику, выяснила, что нет и не может быть иных партнеров, кроме США и НАТО. В этом убедились буквально все малые страны, включая Иорданию, арабские монархии Персидского залива, и даже Йемен.
Ливия стала испытательным полигоном в части всего Магриба, который довольно легко избавился от исламизма в сфере терроризма и стал партнером Европы и США. Вместе с тем, именно Магриб, который длительное время развивался в изоляции от арабского классического мира, показывает арабам, каким образом представляется современное развитие и насколько он вырвался вперед экономически и политически.
Нужно отметить, что практически все арабские государства весьма довольны ограничением сферы деятельности ИГИЛ, которое борется, прежде всего, с шиитским миром. Глобальные претензии ИГИЛ в значительной мере сокрыли претензии именно к шиитам, но это направление в целях Исламского государство не утратило своей значимости. И именно это вполне устраивает почти все суннитские арабские государства и Турцию.
Единственная суннитская община, которая выступает против ИГИЛ — это курды, то есть, иранская этническая общность. Иран остается одной из ударных сил шиизма против ИГИЛ и вообще суннитского радикализма.
Из всех государств Ближнего Востока в наиболее сложном положении оказался Иран, не только окруженный арабами и суннитскими режимами, но и в результате резкого ухудшения отношений с США. Скорее всего, США в скором времени предпочтут восстановить отношения с Ираном.
Россия попыталась утвердить свои позиции на Ближнем Востоке, которые практически были аннулированы в период после распада СССР. Но с самого начала периода восстановления Россией своих позиций в регионе стало понятно, что это совершено не реалистично, и многие русские дипломаты со скептицизмом отнеслись к таким перспективам. Россия получила свой «Вьетнам» и сейчас вынуждена рассматривать более прагматично свое положение в данном регионе.
Турция столкнулась с довольно неожиданным восприятием на Ближнем Востоке. Сирия и Иран рассматривают Турцию как экспансионистское государство, которого стоит опасаться. Такие страны, как Иордания и Арабские княжества Персидского залива, стали опасаться, что Турция способна привнести в регион идеи умеренного, но достаточно агрессивного исламизма.
Главной державой, противостоящей Турции в арабском мире, выступает Египет, который не допускает господство Турции в арабском мире, чего она с вожделением добивается. При этом, именно США стали главным партнером Египта в недопущении доминирования Турции.
Важной надеждой Турции в арабском мире стала Саудовская Аравия, которая способствует борьбе Турции с шиитскими государствами и общинами. Эти два государства совершенно отчетливо понимают свои приоритеты и пытаются консолидировать вокруг своих целей многие иные арабские страны. К этому «альянсу» старается пристать Израиль, который находится в довольно противоречивых отношениях с США и спекулирует на положении России.
Армения могла бы еще в 90-х годах установить более тесные отношения с рядом арабских государств и воспользоваться рынком этих стран. Но этого не произошло. Армения утратила много исторического времени и сейчас не имеет на Ближнем Востоке ни одного партнера, может, за исключением Ирана, который не дает возможности развивать отношения в арабских странах.
Армения утратила в регионе, по существу, основы своей диаспоры и теперь может предложить лишь небольшие, весьма локальные общины с левантийскими намерениями. Ни о какой крупной экономической цели не может идти речь.
Это результат отсутствия Армении в большой политике. Это результат также деятельности мелкобуржуазного общества, которое доминирует не только в диаспоре, но и в самой Армении.
Примечательно, что аналог этого поведения и социальной статусности присущ и армянским общинам в России. Возможно, Армения находится под влиянием совершенно мелкобуржуазного общества, где бы ни жили армяне.
Игорь Мурадян