В 1991 году в Нагорном Карабахе части советской армии, внутренних войск МВД СССР и азербайджанского ОМОНа проводили операцию «Кольцо», целью которой была депортация армянского населения из как можно большего числа населенных пунктов.
«Мишенью депортации, в первую очередь, стали поселения Северного Арцаха – села Шаумяновского района и Геташенского подрайона», — говорится в официальной газете Министерства обороны Армении «Ай зинвор».
Согласно тому же источнику, начавшаяся 30 апреля 1991 года операция «Кольцо» продолжалась до середины лета. В ходе операции из 24 сел северного Карабаха и других районов было депортировано более 10 тысяч армян, часть из них была убита.
«Операция осуществлялась силами внутренних войск МВД СССР и азербайджанского ОМОНа при непосредственном участии подразделений 23-й дивизии 4-й армии, дислоцированной в Гандзаке (Кировабад), под руководством командующего внутренними войсками Ю.В. Шаталина. Одновременно с депортацией населения армянских сел начался артиллерийский обстрел приграничных районов Армении», — сообщает «Ай зинвор».
Командир отряда «Арабо» Манвел Егиазарян, участвовавший в самообороне Мартунашена во время операции «Кольцо», вспоминает: «В 1990 году, уже в сентябре, мы были в Мартунашене и сначала вели незначительные бои, затем бои усилились, пока не наступило 19 апреля, когда гянджинский полк советской армии, пополненный в какой-то мере азербайджанцами, вновь с техникой напал на Мартунашен».
Участник самообороны Геташена Мгер Арутюнян вспоминает, как 30 апреля, началась операция: «Подразделения советской армии рано утром, примерно в 5 часов утра, на бронетехнике вошли в Геташен, прошли, половина их них направилась в Мартунашен, взяли оба села в кольцо».
По словам бывшего министра иностранных дел Армении Александра Арзуманяна, в то время в Москве на самом высоком государственном уровне было решено оказать поддержку Баку, поскольку Армения в числе шести советских республик отказалась участвовать в референдуме, организованном в поддержку сохранения Советского Союза.
«Четвертая армия, которая была дислоцирована в Азербайджане, всецело участвовала на стороне Азербайджана, то есть была передана в распоряжение Азербайджана, обслуживала его интересы», — сказал экс-глава МИД.
По словам Манвела Егиазаряна, именно после операции «Кольцо» в Карабахе и в приграничных районах Армении начались широкомасштабные военные действия.
«30 апреля советские войска вместе с азербайджанцами напали на Мартунашен. Ребята вели борьбу не на жизнь, а на смерть, но силы были не равны, поскольку сражаться против более 100 единиц военной техники силами 40 членов отряда «Арабо» было невозможно. Вслед за Мартунашеном пал Геташен.
«Советский Союз тогда еще существовал, и это был государственный террор», — такую оценку событиям, произошедшем почти четверть века назад, дала первый омбудсмен Армении Лариса Алавердян.
«То, что произошло, было настоящей этнической чисткой, — отметил Александр Арзуманян. – В те годы, когда мы беседовали с этими людьми, их рассказы очень мало чем отличались от тех историй, которые рассказывали наши деды, спасшиеся от Геноцида».
Операция «Кольцо» – тягчайшее преступление против человечности, которое полностью лежит на руководстве и силовых структурах Азербайджанской Республики и СССР. «Кольцо» стало даже более мерзким и отвратительным преступлением, чем резня и погромы в Сумгаите. Ибо после «сумгаита» союзные власти все же делали вид, что озабочены происходящим, оправдывались «опозданием войск на три часа» и даже предприняли формальный судебный процесс над группой погромщиков.
В случае с операцией «Кольцо» кремлевский режим и не пытался дистанцироваться от преступных азербайджанских руководителей. Напротив, Кремль открыто поддержал их. Главная ответственность за операцию «Кольцо», за депортацию и погромы несомненно лежит на экс-президенте СССР Михаиле Горбачеве.
По определению Виктора Кривопускова, Операция Кольцо стала «беспрецедентным по масштабам, жестокости и Афганизированным по содержанию мероприятием против армянского народа Нагорного Карабаха.
1 мая 1991 года сенат Соединенных Штатов Америки единогласно принял решение, осуждающее преступления, совершенные властями СССР и Азербайджана против армянского населения Нагорного Карабаха, Армении и Азербайджана. В решении говорилось.
Учитывая, что советские и азербайджанские вооруженные силы, нарушив признанные международные нормы, разрушили армянские села и депортировали армянское население из Нагорного Карабаха и окружающих его местностей; вооруженные отряды подвергают опасности стабильность и мир в Армении, Нагорном Карабахе и Азербайджане, сенат решает следующее.
1. Осудить нападения на невинных людей, женщин и детей в Нагорном Карабахе, прилегающих к нему армянских населенных пунктах и в Армении.
2. Осудить широкомасштабное применение военной силы, а также обстрелы безоружного населения на восточных и южных границах Армении.
3. Призвать положить конец блокадам и другим формам применения силы, а также террору, направленному против Армении и Нагорного Карабаха.
Дети Атерка. Они не видели ужасов геноцида и войны. Они живут на своей земле, там, где веками проживали их деды и прадеды. Зловещие планы Азербайджана в Атерке провалились. Но там, сразу за этими высокими горами – осиротевший Геташен, жители которого по сей день лишены своей Родины. Разбросанные по всему свету, они все-таки верят, что их дети обязательно вернутся в родной Геташен.
Десятки лет права сотен тысяч армян игнорируются международными институтами. Десятки лет они лишены возможности вернуться к родным очагам. Операция Кольцо, как и другие преступления Азербайджана против армянского народа, до сих пор не получила должной правовой и политической оценки. Нюрнбергский процесс по Операции Кольцо еще впереди.
Свидетельства очевидцев
*
Если бы пастух не предупредил, они ворвались бы ночью и нас всех перебили бы. Это просто звери, это что такое вообще? Почему этот маленький ребенок должен бояться, у нас что, советской власти нет?
-Почему вы не отвечаете?
– Чем отвечать, палкой? Палкой против Алазани?
*
Наше село всегда было в составе Арцаха. А в советский период нас отрезали и включили в Ханларский район, Шаумян тоже отрезали. Расчленив таким образом Карабах, азербайджанское руководство начало вести совсем иную политику, стремясь всячески раздробить армянское население Арцаха и тем самым помешать его нормальной жизнедеятельности. Так ведь легче было очищать села от армян, что и делалось понемногу до этих событий. Только Геташен и Мартунашен держались и были для них как кость в горле.
*
В Геташене были и внутренние войска, и омоновцы, и регулярные части советской армии. Село усиленно обстреливалось со всех сторон, днем и ночью. Особенно упорно обстреливали важные объекты – фермы, например. Много работавших на фермах сельчан были ранены. Так был тяжело ранен сторож пчеловодческой фермы Грант Айрумян. Выстрелом снайпера прямо в лоб был убит 12 летний Арамаис Саакян. Во время работы на своем участке получил ранение Маис Бабаджанян.
*
– Мы в ответ не стреляем, потому что у нас мало патронов, и если они закончатся, они войдут в село. Потому и не стреляем, боимся.
– То есть вам не хватает патронов, чтобы защищаться?
– Нет, не хватает. В тот день уже закончились, и если бы не подоспели военные, они бы вошли в село.
*
В Афганистане все происходило так: разведка доносила, что в кишлаке находятся моджахеды. Мы окружали село техникой и войсками, сверху летали вертолеты, по громкоговорителю объявляли, чтобы они вышли и сдались и в этом случае мы не тронем село. Они отказывались, мы начинали обстрел – сверху и снизу, пехота входила в деревню и начиналась зачистка, Фактически в Геташене тоже происходила самая настоящая зачистка, по той же схеме. Геташен находится в долине, окруженной горами, и все высоты вокруг были заняты танками. Если в маленьком Мартунашене я насчитал 28 танков, представьте, сколько их было вокруг Геташена. Ночью вся эта огромная колонна окружила село.
*
Мы ждали, что они могут начать именно 24 апреля. И действительно, утром рано мощная военная техника вошла в Геташен. Но по пути один из танков скатился в ущелье. Мужчины села собрались и встретились с капитаном советских войск. Он говорит: «Нам сказали, будто в селе одни боевики живут. Но мы тут много детей видим». А наши дети высыпали из домов и по танкам лазают. То есть их убедили в том, что в Геташене нет мирного населения и одни боевики. В тот день они вытащили свой танк и ушли из села, убедившись, что мы живем здесь с семьями и защищаемся своими силами. А 30 апреля они пришли вновь.
*
Вот… Соединили концы раны и зашили. Били всех. Укладывали на пол автобуса лицом вниз и прикладом автомата избивали. Потом переворачивали на спину и прыгали на животе, топтали сапогами. Тушили на теле сигареты. Неделю нас держали без воды и хлеба, вообще ничего не давали. Когда мы просили хоть бы курить, нам давали сигареты и заставляли съедать их.
*
То, что мы видели в кино и считали, что это фантазия и такого не может быть, случилось с нами. И это было даже хуже кино. И если снять про это фильм, то все скажут – такого не может быть, это фантазия. Например, 92-летнего старика, находящегося при смерти, омоновцы застрелили в постели. Другого большим топором разрубили на две части. Его звали Мелсик Согомонян. А когда советские солдаты или офицеры пытались вмешаться, защитить хотя бы детей, омоновцы им говорили – мы вас купили, чтобы вы не вмешивались.
*
Ситуация в селе уже была тяжелая. Единственной связью был телеграф. Кое-как, тайком заходила, передавала сообщение и уходила. Они следили за мной и говорили: мы не убьем тебя, а возьмем живой, как приказал замминистра Мамедов, чтобы ты объяснила ему – по какому праву работаешь на связи. Я не понимаю, все права мира только Азербайджану даны или у нас есть центр, есть Москва, где должны думать о народе?
*
– Кто сейчас остался в Мартунашене?
– А разве есть Мартунашен, чтобы кто-то там еще остался? Ничего там сейчас нет – все сожгли.
– Мало того, что нас из наших же домов выгнали, так турки еще и в лес пошли, чтобы перебить нас. Люди прятались кто где мог – в речке, под камнем, под деревом. У многих с собой были маленькие дети, был даже один двухмесячный малыш.. Что с ними стало, мы не знаем… Потом они поставили у села охрану, что спокойно заниматься грабежом и мародерством. У сельчан были автомобили, они забрали их и начали обыскивать дома, грузить награбленное в машины и увозить. Опустошенные дома поджигали. Так и сожгли всю деревню…
– Значит, вас 21 человек было и вы два дня через леса пробирались сюда?
– Три дня…
– А что стало с остальными двумястами?
– Не знаем… Либо добрались до Геташена, либо погибли в лесу, никто не знает..
– Мало им было Сумгаита, добрались до Мартунашена. Опять армяне виноваты оказались.
– Мой сын служил в Афганистане, защищал страну. Год назад вернулся и турки его убили… Еще и года не прошло. Пусть Горбачев вернет мне сына!
-Из 80 хозяйств Мартунашена ни одного дома не осталось, все уничтожили. Вот все, что я взала из своего дома. Из леса мы видели, как горит наше село.
*
Я призываю от имени всего армянского народа обратиться с требованием, чтобы – не говорю товарищу Горбачеву, будь он проклят – Горбачеву, Язову и этому, как его там – Пуго дали звание героя за то, что смогли захватить наши села Геташен и Мартунашен. Другие руководители воюют с чужими странами, а эти воюют с собственным народом и одерживают победы над своим населением. Можете записать мое имя – Овсепян Симон Теванович – и передать всем это предложение. Молодец Горбачев, победил свой народ, орден героя дать ему за то, что перебил армян, сжег наши села и изгнал нас с родной земли!
*
Хин Шен – армянское село, наши предки здесь похоронены. Насколько я знаю, история села начинается с 15 века, но на кладбище есть и более старые могилы. Политика Азербайджана всегда была антиармянской и преследовала цель очистить Карабах от армян. Это было заметно даже во времена коммунистов. Я тогда работал бухгалтером и мы постоянно слышали: «армяне наши враги». Они нападали на наши села, воровали скот. И если бы мы не оборонялись, они бы вошли в села и унесли бы все.
*
Мы за несколько дней знали, что советская армия должна войти в село для проверки паспортного режима. До этого они пару раз заходили, но в тот день пришли уже с целью депортации жителей. После советских войск вошел азербайджанский ОМОН, который, не обращая внимания на войска, начал действовать. Всех мужчин села, независимо от возраста, и меня в том числе, собрали и увезли в Лачин. Продержали полтора дня, потом часть вернули в село, остальных отправили в Шуши, Кировабад, Баку. Через день начали депортацию нашего и других сел Бердадзора.
*
Азербайджанские омоновцы обыскивали дома, избивали, насиловали, собирали и уводили куда-то людей. Советские войска ни во что не вмешивались, но практически поддерживали их действия. Омоновцы вели себя очень нагло. Они рассеялись по всему селу, группами входили в дома и предлагали хозяевам письменно отказаться от проживания в селе – дескать, они не желают больше жить в Бердадзоре и просят перевезти их в другое место. Все это делалось под дулом автомата, сопровождалось избиениями, насилием, оскорблениями и унижениями. Люди, конечно, были в ужасе. Безоружные старики, женщины, дети – что они могли поделать?
*
16 человек увезли в Баку, там целый год велось якобы расследование – их методами, конечно. Спустя год нас судили, обвиняли в убийстве, называя армянскими экстремистами и террористами. Но о каком терроризме шла речь, если мы всего лишь защищали свое село.
Я провел в Баку 5 лет и 2 месяца, причем 4 с лишним года как смертник. Каждую секунду мы ждали, что нас убьют. С конца 1994 года нас начал посещать Красный крест. Если бы не они, никто из нас не наверное, не выжил бы – даже я, физически самый выносливый. Из нас пятерых вернулись трое. Двое наших товарищей умерли в тюрьме – от недоедания, избиений, ужасающих условий в камере смертников. А нас спасла просто надежда.
*
В село приехала баронесса Кокс и другие иностранцы. Я пошла туда и увидела, что азербайджанцы пытаются доказать баронессе и ее спутникам, что никакой депортации нет, и даже Горбачев в Москве это говорит. А к этому времени уже были депортированы 17 сел. И делегация уже хочет вернуться обратно. Я тогда сама обратилась к баронессе Кокс, говорю – вы были в этих селах, сами убедились – есть депортация или нет? В этот момент генпрокурор Азербайджана Гаибов, который прилетел вместе с ними, подошел ко мне и говорит – а ты уверена, что депортация была, можешь доказать? Я ответила – да, уверена. Он говорит– можешь полететь с нами на вертолете, показать и доказать это? Я сказала – конечно, могу.
Потом они попытались заставить меня все-таки отказаться. Гаибов подошел ко мне и шепчет: ты понимаешь, что самым большим куском от тебя останется ухо? Там ОМОН, который растерзает тебя… Но я подумала – будь что будет и села в вертолет. Как спустились в село Доланлар, навстречу нам вышли около сотни омоновцев. Я удивилась – говорю, кого вы охраняете тут? И мне отвечают, что сюда привезли и хотят заселить азербайджанцев, вот и стерегут, чтобы они не убежали отсюда. А женщины кричат, воют, шум на все село стоит.
Мне запомнились слова одной пожилой азербайджанки, которая говорила: я раньше даже не знала – где это, Карабах. Зачем меня привезли сюда, на это разрушенное место, пепелище, где ничего нет для жизни… И милиционеры нас охраняют, чтобы мы не сбежали. А вокруг и правда ничего нет, они сожгли все дома бульдозером сравняли все с землей, чтобы ни следа армян не осталось.
А прилетевшие с нами азербайджанцы пытаются доказать баронессе и ее спутникам, что это и есть жители этой деревни. Но когда их начали расспрашивать, выяснилось, что они обменяли свои дома в Армении с бакинскими армянами. Потом в Баку к ним пришли какие-то молодые азербайджанцы в военной форме и начали под разными предлогами выселять – дескать, это их квартиры. И при этом обещали, что увезут их в такое хорошее место, где много баранов, отличные дома и пастбища. Приехали – видят, ни одного дома нет, ровное место, где тут жить? Весь Доланлар сравнили с землей, а потом привезли и выгрузили здесь этих людей…
*
В первый раз вошли в село в середине мая, во время проверки паспортного режима. Около 70 БТРов было, 300-400 солдат на военных машинах, танки. Заходили в село с разных сторон, окружали по периметру. В тот первый раз человек 10-12 взяли и увезли.
*
Говорит – этого тоже возьмите. Я говорю – по какому праву, ты кто такой? Я – ветеран войны, дошел до Берлина. Он мне говорит – ты, мол, плохо воевал, я покажу тебе, как надо воевать. Нас бросили в какой-то подвал – грязь на полу, сырость, мрак, окон нет. Приставили солдата для охраны. Через 10 минут человек 15 ввалились в подвал и начали нас избивать.