Известное выступление или известная часть речи премьер-министра Никола Пашиняна о создании парламентской комиссии по изучению обстоятельств апрельской войны, поскольку выступление было очевидно о реформе судебно-правовой системы, вызвало большую волну обсуждений и оценок. Есть силы, которые сочли это намерение похвальным, есть силы, посчитавшие опасным. Здесь, чтобы не делать суждений о заговорщических мотивах, обратимся к практически общеизвестной основе – обстоятельству секретности.
Несомненно, здесь есть обстоятельства секретности, и не все возможно обсуждать публично, поскольку будут затронуты проблемы национальной безопасности. Это, пожалуй, более чем простая вещь, как, скажем, дважды два четыре. С другой стороны, означает ли это, что государство не должно приступать к изучению обстоятельств этой войны, если есть сомнения и общественные вопросы, которые на практике на разных площадках звучали периодически в течение этих лет? Более того, они прозвучали даже из различных кругов, представивших прежнюю систему власти – именно в период ее правления, после апрельской войны, в преддверии выборов в парламент 2017 года, в преддверии вопроса о премьерстве Сержа Саргсяна.
То есть, вопросы относительно апрельской четырехдневки представили друг другу представители различных ветвей прежней власти, о различных обстоятельствах, во время функционирования именно этой власти. Это означает, что вопросы вызвала или вызывает вовсе не революция. Но революция дала возможность получить их, чтобы понять, что произошло, как, для чего и т. д. При этом получить ответ вовсе не означает озвучивать все вопросы публично и публично получать ответы на все вопросы. Но здесь есть один тонкий нюанс.
Апрельская четырехдневка часто рассматривается преимущественно с точки зрения логики коррупционной системы, то есть, в рамках последствий коррупции, в то время как существует задача понять не только коррупцию, которая была практически во всем постнезависимом периоде. Есть задача понять политические процессы и поведение, которые проявились в период, ведущий к апрельской четырехдневке, чтобы в этом смысле общество получило очень четкие ориентиры того, какое поведение в геополитической ситуации ведет к усилению давления военных рисков на Армению.
Иными словами, здесь проблема вообще в формировании иммунной базы новой или будущей политической системы Армении, что должно предполагать наблюдение за апрельской четырехдневкой именно через эту призму, поскольку в основе иммунной базы политической системы Армении был, есть и, несомненно, будет Арцахский армянский вопрос и первая проблема, что у нас возникнет при наличии государства – это уничтожение именно этой базы иммунной системы.
Здесь главный вопрос, и на практике здесь также есть главное сомнение, что Азербайджан пошел на четырехдневную апрельскую агрессию или осмелился обратиться к ней после того, как стало заметно или ощутимо, что в Армении на протяжении многих лет возникла проблема этой иммунной базы политической системы. И здесь даже вопрос не в том, что в результате расследований кому-то должны быть предъявлены обвинения. Это может быть мелочью и, возможно, в каком-то смысле даже манипуляцией.
Главной задачей в этом случае можно считать восстановление иммунной базы армянской политической системы или, иными словами, минимум суверенитета, который основан на четырех ключевых пунктах: легитимная власть, боеспособная армия, конкурентоспособная экономика, иммунная политическая система.
У нас до 2018 года была проблема с тремя компонентами, за исключением боеспособной армии. После бархатной революции проблем стало меньше на одну, связанную с вопросом легитимной власти. 1in.am