Заявление председателя Общественного совета Вазгена Манукяна в связи с арестом Роберта Кочаряна является весьма примечательным, и независимо от любого мнения относительно Манукяна, его политической деятельности и различных трансформаций в этот период, это заслуживает углубленного изучения. Особенно замечание о стрельбе, в которой Манукян довольно прозрачно намекает, что есть «таинственный» стрелок.
Манукян не первый, кто намекает об этом, но тот факт, что он публикует эту идею сейчас, интересен. Когда ее изрекает Роберт Кочарян или какой-либо другой представитель бывшего правительства, здесь совершенно ясна тенденция к самозащите, как минимум. Но почему это делает Вазген Манукян? У него, похоже, нет проблемы самозащиты, в то же время, если его проблема заключается в защите Кочаряна или кого-либо другого обвиняемого, то неужели это плохо делали или сделают адвокаты Кочаряна? Более того, вряд ли Вазген Манукян имеет ту отличную репутацию, чье «защитное» слово может быть эффективным в защите представителя бывшего правительства. Соответственно, вряд ли кто-то из властей «очень» попросил бы Манукяна сделать это.
И значит, здесь есть еще один мотив. Пока не ясно, какой он. В целом, в ряду мотивационных основ Манукяна есть история 1996 года. Вазген Манукян, по большому счету, так и остался зависимым от этого, и это, кстати, позже привело его к ряду политических упущений, начиная с президентских выборов 1998 года, когда Вазген Манукян, по крупному счету, проиграл и ушел из политики. Но это другой вопрос. Если бы Манукян двигался только по памяти 1996 года, не было необходимости говорить о таинственности выстрелов. Между тем, в стержне заявления именно это и измерение истории – с 1918 года.
Действительно ли Вазген Манукян намекает, что оружие 1 Марта было «заряжено» за пределами Армении, и вопрос связан с суверенитетом Армении? Но в этом случае что ему мешает говорить об этом более открыто? Или что мешает публично объявить об этом Роберту Кочаряну или другим потенциальным обвиняемым, которые, несомненно, должны быть помимо Кочаряна, иначе говорить о раскрытии дела, будет мягко говоря, относительно.
Кто-нибудь из них открыто и ответственно заявит, что в событиях 1 Марта была задействована третья сторона, и кто эта третья сторона, или эта третья сторона – Россия? Эта тема не является новой. Сразу же после 1 Марта затрагивался вопрос участия России, российских подразделений, в СМИ публиковались фотографии российских «инструкторов». Все это «прикрытие» для бывших властей, или убийства 1 Марта были действительно «таинственными»? В то же время все это вызывает вопрос о том, действительно ли в условиях новых властей Армении дело 1 марта могло иметь такой поворот, что в случае таких реалий на самом деле является поворотным моментом против России. Пошло ли бы новое правительство на этот шаг, особенно когда в настоящее время имеет противоположную проблему – установить устойчивые отношения с Россией. Или это может быть возможностью решить именно эту проблему?
Ситуация действительно довольно многоплановая, и есть много вопросов, ответ на которые, естественно, должно дать следствие. Но и общество не должно ждать, должно требовать ответы на эти вопросы, не допуская никакой политизации дела или, другими словами, политического управления.
Дело в том, что дело 1 Марта в этом смысле уникальный «код» – либо код для управления обществом, либо код полного общественного освобождения. Это зависит от поведения общественности, от тех постановок вопросов, которые сделают общественные активисты, не подвергаясь воздействию того или иного политического лагеря.
Источник: 1in.am