От Афона до Афони*: турецкие искания Москвы размывают цивилизационную почву страны
Реджеп Тайип Эрдоган и Владимир Путин в Кремле. Турецкий лидер в вопросе Сирии с успехом использует нехитрый прием одного из своих предшественников – Бюлента Эджевита, оккупировавшего при поддержке Москвы север Кипра в 1974 году
Разница в реакции двух стран – Греции и Армении на второе за столетие, после пакта Ленин-Ататюрк, русско-турецкое сближение свидетельствует об особенностях в государственном статусе наций, некогда вершивших судьбы мира
Наследников Восточной Римской империи, Второго Рима – греков и армян ментально объединяют общие для них и неизменные географические декорации Константинова града и кафедрального Ани. В 1922 и 1921 году эти города, один за другим, оказались под фактической кемалистской юрисдикцией как результат русско-турецкой послевоенной смычки начала XX века. Немногим ранее, при решающей военной поддержке большевистской Москвы, войсками генерала Мустафы Кемаля, будущего Ататюрка, были опустошены Карс и Гюмри, затем уничтожена населенная греками и армянами Смирна южнее Константинополя, Но это не начало истории, а только ее середина. Принцип историзма предполагает учет всех обстоятельств и, по возможности, ближе к истокам.
История военного и политического взаимодействия армян, греков и турок с нормано-славяно-финнским плавильным котлом началась за тысячу лет до этого. Зарождение в XI веке “русьской” по-славянски или “рузской” по-армянски государственности на цивилизационном базисе христианства произошло по инициативе Второго Рима и приходится на самый пик его могущества. В основе нового взлета Византии, как предпочитали называть эту, в нынешних терминах, сверхдержаву западноевропейцы, лежал переход греко-романского начала Империи в руки ее азиатских граждан.
Но всякий взлет неизбежно завершается падением, и с занятием Константинополя крестоносцами в 1204 году постепенно идет к завершению более чем четырехвековая эпоха Армянского возрождения в политической, религиозной, экономической, ратной, культурной и научной жизни Восточной Римской империи.
Со временем прервались могущественные армянские императорские династии, не стали восходить на священный престол вслед за Иоанном Златоустом и Фотием вселенские патриархи, эмигрировали на запад Европы философы, математики, художники, поэты и грамматики. Оставили службу армянские военачальники, стратиги и дуки, приносившие богатство и новые пределы Империи и снискавшие за ум и храбрость славу “второго Траяна”.
Но еще перед этим обострилась вплоть до антагонизма внутриэтническая, как сказали бы сейчас, конфронтация экспансионистского начала Константинополя и изоляционизма Ани. Принуждение одних армян к сдаче суверенитета со стороны других, а правил Вторым Римом в это время Константин IX Мономах – дед великого князя Смоленского и Киевского Владимира Мономаха, привело впоследствии к падению самой Империи как тогда Армении.
Пожалуй, с этих пор и до занятия Константинополя османским султаном Мехмедом Вторым в 1453 году, и далее – по наш день, Восточная церковь, претендующая на догматическую ортодоксию и вселенский охват в христианстве, переходит под греческий этнокультурный “зонтик”. Константинопольская Патриархия однозначно воспринимается и воспринимает себя как этнически греческая. Это обстоятельство имеет современные нам последствия.
Эсминец флота США “Личфилд” у причала Смирны во время резни и сожжения города войсками Ататюрка, поддержанного советской Россией
Эллинское государство наших дней, помня о ужасе Смирны 1922 года (ныне Измир – ред.), довольно резко реагирует на русско-турецкое сближение. Опасения греков основаны в том числе на прецеденте скрытой поддержки Москвой военной кампании Турции по оккупации 38% территории Кипра в 1974 году, оказанной Анкаре под прикрытием деклараций о “приверженности СССР принципу территориальной целостности островного государства”. Премьер Бюлент Эджевит, запросивший у Москвы разрешения на переброску частей соединений 3-й турецкой полевой армии от стен древнего Ани в Армении на Кипр, без труда “провел” советское руководство, прежде всего министра Андрея Громыко. Гарантии иммунитета Московского договора 1921 года, иначе – пакта Ленин-Ататюрк, были даны Анкаре в обмен на поддержание внутриблокового турецко-греческого напряжения в НАТО. “Напряжение” не помешало НАТО пережить организацию Варшавского договора, а север Кипра оккупирован Турцией и через 44 года. История повторяется в Сирии.
Сейчас уровень политического общения Греции с Россией находится на отметке времен холодной войны. Бывший в декабре 2018 года в Москве премьер-министр Алексис Ципрас открыто говорит “Мы обсудили… роль России и отношения обеих стран с Турцией. Я выразил нашу обеспокоенность президенту Путину по поводу программ Турции в области вооружений, потому что она хочет сохранить повод для войны с нашей страной».
Иными словами, премьер Ципрас возразил намерениям России продать Турции зенитно-ракетные комплексы С-400 «Триумф». По мнению Ципраса, тем самым Россия даёт Турции неоспоримое преимущество перед основной машиной ВВС страны – многофункцинальными истребителями 4-го поколения F16C/D от американской Дженерал Дайнэмикс. Тем самым усиливается угроза войны в восточном Средиземноморье.
Если в политико-дипломатической плоскости максимальной реакцией Греции можно считать высылку российских дипломатов с обвинениями в чрезмерном применении “мягкой силы” в религиозной сфере, то в неофициальной плоскости возможности греков оказались шире. Русско-турецкое сближение, по-существу, послужило недостающим камешком на весах принятия решения по поводу предоставления патриархом Варфоломеем I самостоятельности церкви греческого, в принятом с XIII века смысле, обряда на Украине – томоса. Ранее, обращение президента Ющенко относительно церковной самостоятельности было отклонено Варфоломеем I во время его визита в Киев в 2008 году из уважения к мнению предстоятеля Русской церкви Его святейшества патриарха Кирилла.
Надо заметить, что недовольство греческого государства сближением России и Турции, “материализовалось” в плоскости, чрезвычайно чувствительной для России в период правления Владимира Путина. Именно при президенте Путине, совершающем регулярное паломничество на святую гору Афон в Греции, в государственную основу России было вновь поставлено цивилизационное начало христианского вероучения, восходящее к инициативе армянских духовных и светских властей Константинополя X века. Судя по лексике греческих обвинений и скоротечности процедуры обособления украинской церковной организации от Москвы, Афины восприняли русско-турецкое, в первую очередь военно-техническое, сотрудничество как экзистенциальную угрозу и не преминули прибегнуть к своего рода опосредованным, или как принято сейчас говорить, “прокси” контрмерам.
Церковный демарш греков против Москвы не уступает, и даже превосходит по действенности иные экономические ограничения и политические контрмеры. В мировой печати по этому поводу ходило предположение о предстоящей некой турецкой “компенсации” сдачи Москвой по Сочинскому 2018г. меморандуму северо-западной сирийской мухафазы – првинции Идлиб под военный контроль Анкары.
Под компенсацией подразумевалось административное воздействие Управления по делам религии Турецкой Республики DIB на патриарха Варфоломея I с целью воспрепятствовать предоставлению автокефалии украинцам. Подобная возможность у турецких властей была. Так, турки в 2017 году воспользовались бюрократическими уловками с целью сохранения власти предстоятеля Константинопольского Патриархата Армянской апостольской Церкви, политически угодного Анкаре, но непопулярного у паствы. Однако в случае с Украиной этого не произошло – нужды в подобном подношении Москве у турок не было.
Встреча святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с Мехметом Гёрмезом, председателем Управления по делам религий Турции (DIB)
Связь украинского томоса с русско-турецким сближением по понятным причинам относится к зоне строгого “табу” для российской прессы. В отличие от связи томоса c американскими санкциями, которая наоборот, всячески педалируется. Разница подходов кроется в армянском “измерении” вопроса русско-турецкого сближения и ее возможной перекличке с греческим. Греческий удар по РПЦ очень чувствителен, но вероятные армянские последствия безоглядной любви к турками гораздо ближе к нам. И отнюдь не из-за географической и политической связи, а цивилизационной – с учетом исторического генезиса и его современного эха. В Москве не забыта “армянская весна” 1988 года и ее фатальные для СССР “плоды”.
Вряд ли со стороны Армении последуют прямые или опосредованные шаги в духовной сфере. В России много армян-прихожан Эчмиадзина и прекрасные, образцовые отношения двух церквей неприкосновенны. Во всяком случае с армянской стороны. Кстати, в отличие от русской короны, однажды, в 1904 году уже экспроприировавшей собственность Эчмиадзина. А вот в политической плоскости, несмотря на завязшие в зубах уверения революционных властей в верности России, возможны развития.
Метод подкрепления порочного пакта Ленин-Ататюрк 1921 года новым недружественным альянсом, вместо его денонсации и восстановления законных прав армян на возврат Карса и Арарата, уже проверен на опыте. Это было совсем недавно, в апреле 2016 года и отрицательный результат прекрасно всем известен. Вероятные пути эволюции армяно-русских взаимоотношений в преломлении проблемы 2021 года, а Карабах лишь ее часть, нуждаются в изучении, но определенный вывод напрашивается уже сейчас. Продолжая ублажать Турцию, Россия все более отдаляется от своей армяно-греческой цивилизационной матрицы и канатику духовной “пуповины” легко оборваться. А дальше – вполне возможно, что России предстоит одиночное плавание на кормовом фале под 16 дюймов и отнюдь не в привычных прохладных купелях.
—————————–
*) Афоня – трагикомедийный заглавный персонаж фильма Георгия Данелии (1975, Мосфильм). Лишенный идейных или этических ориентиров обыватель – ред.
Павел ДАЛЛАКЯН, Политический обозреватель, Москва «ЛРАГИР»