Всё приграничье Армении в те же дни подвергались непрерывному обстрелу и нападениям.
Республике была фактически объявлена Москвой война.
6 мая 1991 году, сводный отряд армянской милиции попал в селе Воскепар Ноемберянского района в засаду, устроенной подразделениями 4-й армии СССР, расположенной в то время в Азербайджане. Одиннадцать ребят погибли на месте. 13 милиционеров советские военные передали азербайджанскому ОМОНу, хотя всё это происходило на территории Армянской ССР и они прекрасно знали, какая участь их там ожидает.
“Взвод армянской милиции по приказу Министерства внутренних дел Армении двигался к Воскепару по запасной проселочной дороге в 5 часов утра 6 мая 1991 году, когда они попали в засаду и были атакованы двумя вертолетами Советской армии. Одиннадцать человек были убиты, а остальные взяты в плен. Армяне уверены, что захваченные в плен были переданы ненавистному ОМОНу”.
Эта цитата из отчета профессора Гарвардского университета Ричарда Уилсона, который в конце мая 1991 года побывал в приграничных селах Армении и Азербайджана в рамках правозащитной миссии Первого международного Сахаровского конгресса.
“Активные боевые действия имели место в Воскепаре с 27 апреля по 6 мая, – отмечает профессор Уилсон. – Следует также отметить, что Армения отказалась подписывать новый союзный договор”. Именно отказ нового армянского руководства участвовать во Всесоюзном референдуме по сохранению СССР и, наоборот, угодливая готовность азербайджанского руководства стали, по мнению многих наблюдателей, одной из основных причин организации и осуществления зловещей операции “Кольцо”. Вопреки устоявшемуся мнению, эта бесчеловечная по методам и целям совместная операция советских войск и азербайджанского ОМОНа охватывала не только армянские села Арцаха, но и приграничные районы Армении – Ноемберянский, Иджеванский, Таушский и Горисский. Трагедия Воскепара – самое убедительное тому доказательство.
Как справедливо отмечает Уилсон, в конце апреля – начале мая приграничные села Ноемберянского района были окружены и подвергались непрерывному обстрелу. Для защиты Воскепара силами местного РОВД было организовано круглосуточное дежурство. Ранним утром 6 мая автобус и автомобиль “Нива”, в которых на смену товарищам направлялись на посты 24 милиционера, напоролись на засаду. Машины были буквально изрешечены огнем из автоматов и осколками гранат, 11 человек погибли на месте, трое были тяжело ранены и вместе с остальными десятью переданы азербайджанской стороне. Раненые вскоре также погибли, а оставшиеся 10 лишь 3 с половиной месяца спустя были возвращены на родину…
На снимке: раненый армянский милиционер. Как рассказывал автор снимка Алексей Рогов, в то время как он снимал, между военными и азербайджанцами шел спор, что делать с ранеными: азербайджанцы хотели везти их в Кировабад, а военные говорили, что раненых надо доставить в ближайший госпиталь или больницу.
Вспоминает Анатолий Шабад, в те годы депутат ВС РСФСР, а затем и Государственной Думы РФ: “В первых числах мая 1991 года я вместе с официальной делегацией ВС РФ попал в Воскепар. Ситуция там была – полный кошмар. Назревали события, подобные тем, что произошли в Мартунашене, мы уже знали о них. Начальник милиции со слезами на глазах просил нас поехать и привезти тела тех милиционеров, которые ранним утром 6 мая выехали из Ноемберяна на смену дежурившим в Воскепаре. И по дороге в горах – кстати, это была армянская территория – они напоролись на засаду. Засада была устроена по всем правилам военного искусства – в виде буквы П, в которую и въехали эти автобусы. Их расстреляли. И вот мы поехали на место события, километрах в 20 от Воскепара. Картина была ужасная: 11 убитых милиционеров, забрызганный мозгами и кровью автобус. Остальных увезли и сдали Азербайджану, хотя территория была под юрисдикцией Армении”.
Один из оставшихся живых милиционеров, Старший лейтенант Грант Арутюнян, вспоминал: “Когда я поднялся и подошел к “Ниве”, увидел, что Арташ, Степан и Рафик убиты, чуть подальше лежал труп Вардана. Из автобуса вынесли трупы Ваграма Агабабяна и Мартика Гишяна. Это было ужасно. Стали помогать раненым, но не было бинтов, лекарств. Ничего не было. Военные, 40-50 человек, окружили нас и с места не двигались. Сколько мы ни просили, бинта не дали. Были вынуждены разорвать свою одежду и перевязать раны товарищей. От бессилия и ярости не знали, что делать. Не отходили от ребят, но наши повязки не помогали. После долгих просьб один солдат бросил нам бинт. Но этого было мало. Потом некоторые из ребят попросили, чтобы их расстреляли, не хотели зря мучиться. А мы обнадеживали их. С шести часов до 09.15, приблизительно три с половиной часа, оставались в таком состоянии”. (“Республика Армения”, 14.09.1991).
13 армянских милиционеров военные передали азербайджанскому ОМОНу, хотя все происходило на территории Армянской ССР. Их погрузили в грузовик и отвезли вначале в Казах. Ад начался уже в пути, когда милиционеров принялись избивать, в том числе раненых, которым не было оказано никакой медпомощи, и они истекли кровью на глазах товарищей. Тот же Грант Арутюнян рассказывал: “У больницы мы, пятеро здоровых, помогли выйти из машины восьмерым раненым, и нас начали бить. Собралось несколько тысяч человек, милиционеры стволами автоматов и пистолетов просто разбивали нам кости. Потом напали жители города. Не знаю, сколько часов продолжалось это. Они не щадили даже раненых, по нашим открытым ранам били также женщины-врачи и медсестры. Кажется, участковый инспектор села Баганис-Айрум разбил на куски стул о голову Шаго. Оставив нескольких раненых в больнице, нас повезли в отдел внутренних дел Казаха, где два дня и две ночи палками, стульями, дубинками разбивали нам кости” (там же).
Спустя несколько дней армянских милиционеров перевезли в Гянджинскую тюрьму, где их ждали немыслимые испытания и страдания. Практически ежедневно по одному выводили из камер и избивали дубинками, кормили соленой похлебкой, потом днями не давали воды. В Гянджинском изоляторе ноемберянские милиционеры увидели своих товарищей, это были 29 сотрудников РОВД, которые, как выяснилось потом, сдались в заложники, чтобы спасти село Воскепар от уничтожения.
Рассказывает А. Шабад: “После отъезда российской делегации я остался в Воскепаре, понимая, что последует продолжение. В тот же день был обстрел из танков, мне показали трех сельчан, внутренности которых были разворочены осколком снаряда. А утром вперед выехали танки и по громкоговорителю жителям села был предъявлен ультиматум с требованием сдать столько-то (называлось конкретное число) стволов оружия. Я хотел выйти на переговоры, но жители меня не пустили, говоря, что тогда меня уведут и они останутся без защиты. После истечения срока ультиматума начался обстрел”.
Сады и леса вокруг Воскепара были сожжены, многие здания были разрушены снарядами. Та же участь грозила всему селу в случае невыполнения ультиматума. И 29 милиционеров вынуждены были сдасться в плен. Танки отошли – войти в Воскепар карателям не удалось. Как свидетельствовал тот же профессор Уилсон, “мы увидели около шести пострадавших зданий в Воскепаре. Кроме того, 20 зданий было сожжено, равно как и церковь рядом с границей с Азербайджаном. С тех пор никто из жителей села не решался подойти к ней”.
Милиционеров освобождали группами, последние пятеро оставались вплоть до середины августа. Все это время в Арцахе и Армении продолжалась операция “Кольцо”, в ходе которой почти 30 армянских сел с населением более 10 тысяч человек были насильственно депортированы, а приграничные районы Армении подвергались непрерывному обстрелу, нападениям, депортациям и насилию. Только в 20-х числах августа, с провалом ГКЧП, операция была прекращена: лишившись поддержки советских войск, азербайджанцы пошли на попятную, отлично понимая, что им не удастся справиться с набиравшей силу самообороной армян…