Содержание:
Спрашивает Вадим Кораблев.
«Амкал» в 1/64 финала Кубка России сыграет с петербургской «Звездой». Как ни удивительно, на такой статусный матч команда выйдет без тренера, который привел ее к победам в двух предыдущих этапах. В начале сентября «Амкал» неожиданно расстался с Денисом Зубко – он работал с клубом с 2019-го и застал время, когда медийный футбол только зарождался.
Зубко первый не постеснялся большого прошлого, заходя в мир блогеров. В 90-е он пробился с «Зенитом» Садырина в Высшую лигу, брал серебро и играл в Кубке УЕФА с «Ротором» Прокопенко, вызывался в сборную России Бориса Игнатьева, а в нулевые забивал за «Урал», «Терек», «Кубань» и казахстанский «Атырау».
Мы поговорили с Зубко о главных приключениях в карьере (уезжал в Швейцарию, работал с молодым Мутко, почти год не платили в Волгограде) и узнали, зачем ему медийный футбол.
В начале 1990-х Зубко уехал в фарм-клуб «Цюриха»: получал три тысячи долларов, отправлял домой одежду и скучал по России
– В 1993-м, спустя два года после начала взрослой карьеры, вы уехали в Швейцарию. Как так вышло?
– В команду «Смена-Сатурн», за которую я тогда играл, обратился начинающий агент из Швейцарии. И я поехал. Сначала в «Цюрих» – неделю тренировался, прошел медобследование и подписал контракт. Но в силу возраста меня отправили в фарм-клуб, команду «Баден». Это, кажется, в 40 километрах от Цюриха. Не путать с немецким Баден-Баденом.
Там я провел целый сезон.
– Вам было 18?
– Да. Решил попробовать. Меня поддержали родные, сказали, что всегда смогу вернуться в Россию. Если есть шанс – надо использовать.
– Впервые оказались за границей?
– По юношам выезжал в Финляндию. За юношеские сборные тоже играл за границей.
– Как вы представляли Швейцарию?
– Ну как ее можно было представлять? Из учебников и телепрограмм, гаджетов тогда не было. Знал, что красивая страна. Когда я очутился там, у нас были выезды во все части. Когда попадали во французскую, бросалось в глаза, что там как во Франции – архитектура, стили. Немецкая – все как в Германии. Итальянская – все как в Италии. Люди знали немецкий, но параллельно говорили на французском и итальянском. Такой интересный контраст: вроде одна страна, но три проявления.
– Игроки, которые уезжали в 90-х, говорят, что испытывали легкий шок: после нашей неустроенности попадали чуть ли не в сказку.
– Конечно. Там все стабильно, размеренно, закономерно. Все было на другом уровне: и условия, и качество жизни, и финансы.
– Каким помните Петербург начала 90-х? Вы бежали от духа времени?
– А время для меня было хорошее. Я благодарен, что «Смена-Сатурн» позвала меня из Петрозаводска. Жизнь в Питере была великолепной, сам город потрясающий. Один из моих любимых.
Футбол в то время был отличный. Очень сильный первый дивизион. Во втором дивизионе команд было намного больше, чем сейчас, и конкуренция среди игроков намного выше. В «Смене-Сатурн» я поиграл с Александром Захариковым, Сергеем Веденеевым, чемпионами СССР 1984 года. Было много мастеров в разных командах.
И сборная на 90% состояла из игроков, которые уехали за рубеж – можно было учиться у людей, поигравших в разных чемпионатах с разными звездами.
– Зарплата в «Бадене» была сильно выше, чем в России?
– Получалось примерно три тысячи долларов. А в «Смене-Сатурн» я зарабатывал максимум 200-300.
Я мог приехать в отпуск и купить подержанную машину хорошего качества. Что и сделал. Деньги еще остались.
– Откладывали, в квартиру вложили?
– Специально не откладывал. Опять же, нельзя сказать, что это были очень большие деньги. Да, достойная сумма по сравнению со второй лигой. Если бы я остался в Швейцарии, то, наверное, какие-то накопления у меня бы были.
– Быт в Швейцарии сильно отличался?
– Мне снимали однокомнатную квартиру в Цюрихе, а в Питере у меня была двухкомнатная. В Швейцарии ты предоставлен сам себе: надо покупать продукты, готовить, не было никаких заездов на карантин, где тебя всем обеспечивают. Я жил возле центра, рядом были хорошие продуктовые, торговые центры.
– Ваша цитата: «Было тяжеловато и скучно». Почему скучно?
– Все-таки я там жил один, мне 18 лет. Было трудно найти знакомых, которые бы говорили на русском. Если кто-то и появлялся, то препятствовал график: ездил по 40 километров на тренировки из Цюриха в Баден. Не всегда ко мне мог приехать агент, он жил в другом городе.
Выбирались с командой в рестораны, иногда в ночные клубы, но большую часть времени приходилось быть одному. В квартире не было телефона, и я ходил до автомата, чтобы звонить в Россию. Или до почты.
– Учили немецкий?
– У меня были неплохие успехи, хотя начинал с нуля. В школе учил английский и финский. В Швейцарии меня определили в частную школу, тренер был доволен. Даже ставил меня в пример легионеру из Англии. И сейчас что-то помню, но многое забывается, потому что нет каждодневного общения, практики. Но если месяц поживу в той же Швейцарии, многое вспомню.
– Места в Цюрихе, которые вас поразили.
– Банхофштрассе – улица банков, одна из самых дорогих в мире.
Еще запомнилось, что даже в Швейцарии есть место, где собираются маргиналы, наркоманы, бомжи. И это было недалеко от центра, у моста через реку. Лучше там было не прогуливаться. Сейчас, может, по-другому, но тогда поражало, что в такой процветающей стране есть такое место.
– Вы говорили, что отправляли домой дефицитные посылки. А что в них было?
– Не отправлял, а привозил посылки. Если появлялся мини-отпуск, то брал с собой подарки, одежду. В 90-х же было проблематично с хорошими вещами, а в Швейцарии все было. Зарплата тогда позволяла.
– Почему не остались в Швейцарии?
– Думаю, в силу молодости, неопытности. И ностальгии.
– Скучали?
– Да, как один из факторов. И было иногда некомфортно чувствовать себя в одиночестве. Хотя клуб хотел, чтобы я остался.
– Не пожалели, что вернулись?
– Да нет, не жалел. Вернулся в «Смену-Сатурн», а потом меня пригласили в «Зенит». Это был хороший этап карьеры.
В «Зените» Зубко встречал на базе Собчака, подписал письмо в защиту Садырина и вернул Мутко 45 тысяч долларов за квартиру
– В «Зенит» вас позвал лично Павел Садырин. Давайте реконструируем тот день.
– В 1995-м я получил травму, пришлось зашивать ногу, лежал в больнице. И ко мне приехал спортивный директор «Зенита» Виктор Иваныч Сидоров, предложил перейти в команду. На что я ответил: «Было бы очень здорово, если бы эти слова я услышал от главного тренера». Было желание почувствовать себя нужным. И так случилось, что Павел Федорыч приехал ко мне домой.
У меня дома были родители, и отец, конечно, присел от неожиданности. Не мог поверить, что главный тренер сборной, чемпион СССР 1984-го и 1991-го, великолепный тренер стоит на пороге. Мы сели в зале, обговорили условия. У меня не было супертребований, я только хотел понимать, что нужен этой команде. Все очень быстро решили.
– В чем сила Садырина?
– Это человек. Человек с большой буквы. Где надо, мог сказать жестко. Где надо, наоборот, смягчал. Всегда говорил правду, но на него никто никогда не обижался, потому что он был справедливым. Хороший психолог, мотиватор. Многому научил меня как тренер. Умел разглядеть в людях качества как никто другой.
– Речь Садырина, которую вы никогда не забудете.
– Одна из самых знаменитых. Мы готовились к «Спартаку» на базе, и в день матча Садырин встал пораньше и сказал: «Чего вы спите? Просыпайтесь, сегодня нам надо обыграть «Спартак».
Это было так сказано, что мы поехали и обыграли.
– Геннадий Костылев, друг Садырина, говорил, что в «Зените» он приводил к игрокам экстрасенса. При вас такое случалось?
– Экстрасенса не приводил, спиритических сеансов у нас не было. По крайней мере, при мне. Но в 1995 году привел рабочую группу, которая исследовала нагрузки, нашу физическую активность. Тогда как раз появлялись компьютерные программы, на нас повесили первые датчики. Видимо, это была научная группа из какого-то института.
– Сейчас «Зенит» – самый глянцевый клуб России. А каким он был в 90-х?
– Прежде всего, у нас была великолепная команда. Сплав игроков всех возрастов. Мне, Диме Давыдову, Максиму Бокову, Владимиру Кулику, Игорь Зазулину, Роману Березовскому было по 21-23 года. Рядом опытные Дмитрий Быстров, Валерий Брошин, Сергей Дмитриев, Дмитрий Хомуха.
А в плане условий уже все было хорошо, не как в первой половине 90-х. Когда пришел Садырин, в плацкартах мы не ездили, у команды был хороший автобус, мы на нем добирались в Финляндию. Потом появился новый автобус. На некоторые матчи летали на чартере.
– Защитник Константин Лепехин рассказывал, что с середины до конца 90-х платили в районе полутора тысяч долларов, за год можно было купить квартиру.
– Костя правильно сказал. Но у меня была зарплата 500-700 долларов.
– Но еще ведь отдельно платили за матчи?
– Да, помимо контракта, были премиальные. Если попадаешь в основной состав – выплачивали 100%. Если выходишь на замену – 50%. Если просто сидишь на скамейке – еще какой-то процент. Плюс индивидуально платили за голы.
– Правда, что тогда командой был очень увлечен Анатолий Собчак?
– Да, я это помню. Он приходил практически на все матчи, даже приезжал на базу, поздравлял команду с выходом из Первой лиги. Но потом были выборы 1996-го, которые он проиграл, и губернатором стал Яковлев.
– Это был искренний интерес, не набор политических очков?
– Мне сложно сказать, но казалось, что да, искренний. Вообще, становление «Зенита» произошло, когда в Петербург приехал Садырин, а это случилось благодаря Собчаку. Говорят, он лично приглашал Павла Федорыча в команду.
– При вас в клубе появился Виталий Мутко. Каким он казался в то время?
– Наверное, обычным человеком. Не было в нем следов того, что он работал в администрации, был вице-мэром. Не помню, чтобы он кричал, устраивал какие-то разборки. Просто нормальный человек. Знающий, разбирающийся.
– Говорят, при нем изменился подход к игрокам: в качестве бонуса давали машины, квартиры.
– Не могу за всех говорить. Но мне выделили деньги на квартиру.
– Чтобы вы остались, а не ушли в «Ротор»?
– Да, но квартира была изначально прописана в контракте. Клуб мог просто оплатить и предоставить квартиру, или ты мог получить деньги и купить сам. Мне выделили 45 тысяч долларов.
– Отказались?
– Да, у меня за время игры в «Зените» купить не получилось, а когда уходил, просто вернул деньги.
– Не пожалели?
– Возможно, в силу молодости так сложилось. Но если бы не определенные моменты, я бы остался.
– Определенные моменты – это отставка Садырина?
– Да, это главный момент. Когда я вернулся из сборной, то узнал, что Садырина снимают и назначают Бышовца. Подписал письмо в поддержку Павла Федорыча.
Но если вы хотите спросить про Бышовца, то о нем я не хочу говорить. Вообще. Никак.
– Ровно один вопрос: в сборную в 1997-м вас вызвал Борис Игнатьев, вы провели четыре матча, а потом Игнатьева сменил Бышовец, и вас больше не вызывали. Это было чем-то вроде мести?
– Я же не могу к нему в голову залезть. Возможно, он просто не видел меня в составе.
В великом «Роторе» 90-х Зубко водили на экскурсии в тюрьму и детдом, а в бедном «Роторе» 2000-х почти год не платили зарплату
– Вы были частью прекрасного «Ротора» второй половины 90-х (Зубко провел за «Ротор» 192 матча, забил 24 гола – Sports.ru). Чем команда была для Волгограда?
– Всем. На самом деле всем. Это была суперкоманда, которая проходила «Манчестер Юнайтед», обыгрывала «Нант», боролась на равных со «Спартаком» за чемпионство.
Футболистов знали. Везде и каждого. Для кого-то это были кумиры, для кого-то – герои, для кого-то – просто хорошие игроки.
– Рохус Шох мне рассказывал, что «Ротор» очень любили в регионах, могли всем стадионом аплодировать стоя еще до начала матча.
– Это было. Наверное, все регионы хотели показать Москве, что здесь тоже есть футбол и хорошие команды. Когда «Ротор» боролся со «Спартаком» за чемпионство, симпатии в регионах были на нашей стороне. Волгоград был противопоставлением Москве.
– Президент Владимир Горюнов возил игроков в тюрьмы. С вами случалось?
– Кажется, один раз. Это была одна из экскурсий в качестве профилактики: вот вы, футболисты, играете, а в жизни у людей бывает не только сахар. Мы приезжали, привозили подарки – там же тоже есть болельщики, которые следили за командой. Почему бы не поддержать людей в трудную минуту.
– Еще были необычные поездки?
– Каждый год мы ездили в детский дом в Михайловку (город в Волгоградской области – Sports.ru) на разные праздники. Дети приезжали к нам. Это была важная часть жизни того «Ротора». Наша ответственность.
– Есипов говорил, что клуб создавал игрокам магические условия: давал квартиры, машины, делал ремонт, покупал мягкую мебель. Вам дали квартиру?
– Да, предоставили квартиру и машину. Это было в контракте. Но квартиру я уже продал, потому что уехал из Волгограда. По семейным обстоятельствам должен находиться ближе к дому.
– Когда я делал текст про тот «Ротор», многие так и не ответили, что случилось в матче со «Спартаком». А Нидергаус вообще сказал, что команду подставило руководство, слило игру.
– Наверное, не хватило опыта. Хотя даже не знаю. Мы могли эту задачу решить чуть раньше, за три-четыре тура до конца. Сложная тема.
– Что было после той игры?
– Слезы на глазах, опустошение.
– Защитник Александр Беркетов говорил, что Горюнов позвал всю команду в кабинет и там было море алкоголя.
– Он действительно позвал в кабинет, говорил какие-то вещи. Но я помню, что в тот вечер все молчали, не было особого желания что-то делать. Никто не выступал. Кто-то плакал.
– Как вспоминаете Виктора Прокопенко?
– Отличный человек и тренер. Большой мотиватор. Любил атакующий футбол, поэтому приглашал быстрых игроков. Требовал играть вперед, быстро выходить из обороны в атаку. Любил, когда много голов. Он ведь сам был нападающим, хорошим нападающим. И требовал того же от команды.
– Он любил красиво одеваться. Вам советовал что-нибудь?
– Всегда говорил футболистам: если вы на виду, вы должны хорошо выглядеть. У вас должен быть хороший костюм, хорошая машина, хороший парфюм. Но советов не помню. Ему просто очень хотелось, чтобы команда выглядела хорошо. Считал, что футбольный клуб должен быть образцом.
– Вы рассказывали, что самым тяжелым годом в «Роторе» был 2004-й, когда 10 месяцев не платили зарплату. А как жить, когда 10 месяцев не платят?
– Как-то жили. У кого-то были сбережения. Труднее всего было молодым ребятам. Мы старались помогать друг другу.
– У вас была подушка безопасности? Занимали деньги?
– Может, она была не такой большой, но позволила пережить это время. Но были моменты, когда приходилось занимать.
– Были проблемы в семье?
– Да нет. Если бы были, я бы не находился до сих пор со своей супругой. Она все понимала.
– В вашем инстаграме много душевных постов о супруге. Вы вместе со школы?
– Да, со школы. Со второго класса сидели за одной партой, в старших классах начали встречаться.
– Сколько лет вы вместе?
– В этом году будет 28.
– Поделитесь секретом прочных отношений.
– Секрета-то нет, все давно придумано, еще до нас. Взаимоуважение, понимание и умение прощать. Если ссоритесь, надо быть гибким, уметь простить человека. И важно разговаривать, слышать друг друга, обсуждать проблемы.
Ну и любовь, конечно.
Зубко сравнивает спортивную инфраструктуру России и Финляндии. Все не в нашу пользу
– Вы всегда прямо говорите о проблемах нашего футбола, как-то сравнивали ваш родной Петрозаводск и Петербург с соседней Финляндией. Как сейчас с футболом в Петрозаводске?
– Есть хорошая Спортивная школа 7, в которой я воспитывался. Есть игроки, есть ЮФЛ, есть лига наподобие КФК. Но большого футбола в Карелии нет. Нет команды. И нет достаточной инфраструктуры для развития, для массовости футбола. Есть отдельные поля, но этого недостаточно. В Карелии нет чисто футбольного манежа, а у нас все-таки северный регион. То есть зимой нельзя заниматься на полноразмерном поле.
В Финляндии в каждом небольшом городе и деревне есть поля – причем не одно и не два. В 1995-м мы ездили с «Зенитом» на сборы в Финляндию и уже тогда играли в манеже с местными командами. Там не было искусственного поля, но было что-то типа гаревого. И там можно было играть в майке, трусах и гетрах – не нужны куртки. Градусов 12-13. У финнов были прорезиненные штаны, которые закрывали колени, в таких можно делать подкаты. И это 1995-й!
А что у нас? В Карелии в 2022-м нет манежа. Зимой, конечно, можно поиграть на снегу, пробежать кросс – хорошо для координации и силовой подготовки. Но это должно быть одной из частей подготовки, а не системой.
– Здорово, что вы даже в кроссах по снегу находите плюсы. В каком состоянии главный стадион Петрозаводска, 15-тысячный «Спартак»?
– Он был больше, уменьшился, когда ставили пластиковые сидения. Стадион в аварийном состоянии, там не разрешают проводить матчи.
Сам по себе стадион очень хороший, находится в центре, удобно расположен. Это одно из лиц города. Я не понимаю, почему так долго не проводится реконструкция.
– Почему так происходит?
– Надо задавать вопросы властям. Тем, кто отвечает за спортивные сооружения. Министерству спорта и так далее.
– Вы задавали?
– Пытались выходить, связывались с Министерством спорта. Говорили, что нужна реконструкция, инфраструктура. Говорили не только о футболе, но и о других видах спорта. Стадион включили в реконструкцию к 100-летию Карелии (было в 2020-м – Sports.ru), но, видимо, что-то не получилось.
– Что отвечали чиновники? Да-да, сделаем?
– Говорили: надо-надо, да. В планах точно было.
– Сколько лет прошло с того разговора?
– Это было, когда я работал в Карелии (2015-й или 2016-й – Sports.ru). Проблема еще в том, что все очевидно. В городе есть стадион, на котором нужно проводить игры. Но когда с инспекцией приходит полиция, у нее есть претензии, она не согласовывает проведение матчей. Дальняя трибуна от раздевалок – в аварийном состоянии, на нее нельзя пускать зрителей. С остальным тоже проблемы. И это видно, об этом даже говорить не надо. Мы все живем в одном городе, все прекрасно обо всем знают.
– Вы говорили, что ездили в Финляндию еще по юношам. Это какой год? И что вас тогда удивило?
– Конец 1980-х. Поразила обстановка, поразило, что в магазинах все было. Мы жили в великолепных условиях. На базе были натуральные поля очень высокого качества.
– Вы сейчас сказали, что даже в деревнях и небольших городах по два поля.
– Я, конечно, не уверен, что прямо во всех. Допустим, в нескольких километрах от границы есть город Йоэнсуу (население – 70 тысяч человек – Sports.ru). И там несколько полей, даже, кажется, есть манеж. Идеальные условия.
А когда в 90-е мы зимой с «Зенитом» ездили на сборы под Хельсинки, там был зал, где можно проводить матчи восемь на восемь, беговая дорожка метров 150, площадки для всех видов спорта, залы для единоборств. А еще лыжная трасса, хоккейная коробка с залитым льдом. И это все в одном месте на одной базе. И не в большом городе.
– Снова: как вы это объясняете? В Финляндии вроде с футболом не очень здорово.
– Я не могу это объяснить, я не руководитель и не чиновник. Возможно, у нас люди считают, что в стране есть более важные проблемы, еще что-то.
– Ваша цитата из 2016-го, когда вы тренировали «Карелию», у которой заканчивались деньги: «Я думаю, нужна государственная поддержка. Очень сложно найти спонсора, особенно во второй лиге. Многое зависит от глав регионов, городов. Где любят спорт, там все и развивается. И не только футбол».
Спустя шесть лет вы согласны с этим высказыванием?
– До сих пор согласен. Если есть заинтересованность в спорте, то спорт развивается. Если есть заинтересованность в футболе, то есть и команда, находятся спонсоры. Надо садиться и разговаривать, как сделать так, чтобы мы вышли на другой уровень.
– Вам не кажется, что это опасная схема? Один губернатор выделяет деньги, а другому футбол не нужен. Сегодня есть команда, завтра нет.
– Вот поэтому надо садиться вместе и вырабатывать нормальную систему – с властью, со спонсорами. Собирать людей, которые готовы вкладывать свои деньги в футбол или хоккей. Давать им, возможно, какие-то льготы, освобождать от какого-то налога, всячески помогать.
В Финляндии же тоже кому-то спорт нравится, кому-то не нравится. Но есть участки, за которые власть несет ответственность. Я считаю, что нам надо срочно повышать конкуренцию, создавать больше полупрофессиональных и профессиональных команд в низших лигах. В 90-х хороший игрок, который поиграл на высоком уровне, мог спустя время вернуться в родной клуб и передать опыт молодым. Но тогда эти клубы были, а сейчас возвращаться некуда. Когда я начинал, у нас только в одной зоне было 20 команд. И три-четыре зоны. А еще буферные зоны.
Если при новой системе команд стало сильно меньше, значит, надо искать другой подход. Помогать частным лицам, у которых есть интерес и деньги. Но без поддержки государства, без понимания того, что эти лица нужны футболу, они никуда не пойдут. Столько Галицких у нас нет.
– В 2016-м вы тренировали «Карелию» и говорили: «У нас некоторые приезжие футболисты питаются «Дошираком». Это не образ?
– Когда игрокам не платили зарплату, они питались в том числе «Дошираком». Потому что это было более-менее доступно.
– Как играть в футбол на «Дошираке»?
– Как-то играли, все равно надо выходить. В этом и проблема. Понятно, что трудно заставить игрока в такой ситуации, но старались находить слова, чтобы ребята до конца отработали. Как бы ни было тяжело.
Первое время Зубко вообще не платили в «Амкале» – только должны были рекламировать его школу футбола. Но она так и не открылась
– Вы ушли из «Амкала» прямо перед 1/64 финала Кубка. Как так получилось?
– Такое решение принял Герман [Попков, создатель и руководитель «Амкала»]. Так сложилась ситуация.
– Вы еще в августе говорили, что намерены двигаться от игры к игре, хотите забраться как можно выше. Что изменилось за месяц?
– Я не знаю. Мы так и двигались от игры к игре, планировали что-то дальше. Так бывает, так происходит не только в «Амкале». Вон Тухеля уволили из «Челси» 😊
– То есть Германа что-то не устроило?
– Герман объяснил, что команду ждет перезагрузка. Мы поговорили, он сказал, что было сложно принять такое решение. Никаких обид и негатива. Герману – только огромная благодарность за то, что он сделал для команды, лично для меня. «Амкал» – это восторг и восхищение, дай бог, чтобы проект продолжался как можно дольше.
– Не обидно, что затащили «Амкал» так далеко, но со «Звездой» сыграют без вас?
– Сейчас уже остыл. Но, наверное, чувство недосказанности осталось. Чувство, что могли пройти дальше.
– Где будете работать (спустя два дня после интервью Зубко назначили тренером медийной команды Watch TV, ранее называлась «Матч ТВ» – Sports.ru)? Пойдете в профессиональный футбол?
– Пока не знаю, предложений нет. Появятся – буду рассматривать от любого клуба.
– «Энергия», «Ротор», «Карелия», «Коломна», «Амкал» – почему в вашей тренерской биографии такой скромный набор клубов?
– Надеюсь, я могу себя считать молодым тренером (Зубко 47 лет – Sports.ru). У меня еще не было серьезного опыта, я не работал помощником в больших командах. И это меня очень огорчает.
Я бы очень хотел поработать помощником в команде РПЛ с хорошим тренером, посмотреть, как строится работа. Желательно – не один год. Съездить на стажировку за границу. Я хочу расти, не хочу говорить себе, что я все знаю. Кто так говорит – не знает вообще ничего.
– Ваша первая реакция, когда вам предложили возглавить «Амкал»?
– До знакомства с Германом я не знал, что это за команда, ролики на ютубе не смотрел. Герман мне рассказал, показал несколько матчей и челленджей, и я понял, куда прихожу.
– Я правильно понимаю, что у вас уже тогда была тренерская лицензия A?
– Да.
– Работа в «Амкале» не была жестом отчаяния?
– Я находился без работы, поступило предложение. Почему бы не попробовать? Здесь тоже есть тренировочный процесс, есть игры, есть выезды. Когда сидишь без работы и тебе предлагают попробовать, я считаю, надо пробовать. Если не попробуешь, то и не узнаешь, смог бы или нет.
– При этом вы говорили, что согласились тренировать «Амкал» бесплатно.
– Да, у нас были другие договоренности. Взаимовыгодные условия.
– Пиар вашей школы футбола?
– Да, хотели запустить свою школу. «Амкал» мог дать рекламу – большая аудитория, по возрасту подходит. К сожалению, школу запустить не получилось.
– Почему?
– Это сложный процесс, надо было искать место, платить аренду. Наверное, мы не совсем правильно подошли к этому вопросу. Очень хотелось бы, конечно. Посмотрим, что будет дальше происходить в жизни. Никогда не говори «никогда».
– То есть зарплаты или премиальных у вас не было совсем?
– Я не могу раскрывать все подробности, но на тот момент не было.
– Когда изменилась ситуация?
– Со следующего сезона, с 2020 года.
– Есть мнение, что «Амкалу» деньги от букмекеров льются рекой. Вы это почувствовали?
– Да я бы не сказал. Все, что Герман продает, потом вкладывает обратно в команду. Например, оплачивает выезды на матчи в другие города и страны. Организует целый турнир (речь про Московский Кубок Селебрити – Sports.ru). И это делает не профессиональный игрок, а любитель.
– Вам зарплата позволяла комфортно жить?
– Ну, в принципе, наверное.
– Квартиру вы себе купили?
– Нет.
– А машину?
– Да нет, конечно.
После «Амкала» Зубко убежден: клубы не должны прятаться от людей. А еще объясняет, почему нельзя называть «Амкал» профессиональным
– Ваша цитата после первой победы в Кубке: «Взгляните на другие чемпионаты: мы восхищаемся любительской командой из Англии, которая побеждает представителя АПЛ, в Германии любительская команда может дойти до четвертьфинала Кубка. Там за них радуются, почему у нас – нет? Может, стоит перенять это у них?»
Почему у нас не радуются?
– Я не могу за всех ответить, надо спрашивать у людей. Но то, что это есть, – факт. Вы тоже, наверное, читали комментарии: для чего нужен «Амкал», зачем он в Кубке, у них там тоже собраны профики. Я хочу, чтобы люди понимали: когда ты заявляешься в основную сетку Кубка России и начинаешь соревноваться под эгидой РФС, то автоматически попадаешь под уровень профессионала. Попадаешь на Transfermarkt. Так по правилам. Но по факту мы – блогерская команда.
И все-таки положительного было больше. Матчи «Амкала» и «2Drots» показали по федеральному каналу «Матч ТВ». Когда там еще покажут команды второй лиги? И наши матчи смотрела достаточно большая аудитория. Это же здорово.
– Три причины, почему «Амкал» – непрофессиональная команда.
– Команда тренируется два раза в неделю. Иногда три. И это профи?
У «Амкала» нет своего дома, нет базы, тренировочного поля.
Некоторые ребята не проходили школы, академии. Просто со двора. У некоторых был небольшой опыт до выпускного года, но это не говорит о статусе профессионала.
И надо учитывать, что даже во время тренировок ребята снимают на каналы контент.
– Эти две-три тренировки в неделю были похожи на тренировки профессионального клуба?
– Здесь мы подход не меняли. Как тренировали команды второй лиги, так тренировали и «Амкал». Только там тренировки каждый день, а здесь нужно выстраивать особый план. Все-таки нам нужно было учитывать, что, например, Олег Дражжук (защитник «Амкала» – Sports.ru) поиграл в Узбекистане. И были ребята, которые проходили просмотры во вторых лигах. Мы очень серьезно подходили к этому.
– Вы сказали про «Матч ТВ». Почему «Амкал» показывают, а другие команды второй лиги – нет?
– Так это им надо задать вопрос: что они делают для того, чтобы их показывали? Если этого не происходит, значит, видимо, надо действовать иначе. Выбрать направление, иначе относиться к медийности клуба, к съемкам.
– А почему «Амкал» хотят смотреть?
– Потому что «Амкал» открытый. Мы ни от кого не закрываемся, не прячемся. Что происходит, то и снимается: все внутренности на поле, на бровке, в раздевалке. Показываем, что происходит перед матчем, какой у него разогрев. Зритель хорошо знает наших игроков, поэтому хочет за ними следить. Может, этого не хватает другим клубам?
– Ваше отношение к тому, насколько футбольный клуб должен быть открытым, изменилось?
– Думаю, да. Я считаю, что какие-то моменты не должны выходить за рамки, как это было в Медиалиге, но есть вещи, которые мне кажутся интересными.
Например, съемки из раздевалок. Нравится, что игроки спокойно дают интервью и даже после поражений не относятся к вниманию негативно, а находят силы объяснять ситуацию и улыбнуться. Подходят к болельщикам, отвечают на их вопросы.
Понятно, что профессиональная команда будет немного закрытой, но есть ряд эпизодов, где можно что-то приоткрыть. И это будет интересно.
– Предположим, вы до конца года попадете в команду Первой лиги или РПЛ. Будете советовать ей развиваться медийно?
– Во всяком случае, я буду предлагать. А дальше уже все будет зависеть от руководства, от возможностей клуба.
– Вы кажетесь очень спокойным и скромным человеком. Пришлось пересилить себя, чтобы привыкнуть к десяткам камер?
– В принципе, нет. Когда ты выходишь на поле, перестаешь замечать камеры. Я просто пытался быть самим собой, не старался играть. Все говорил так, как сказал бы без камер, не искал фишки, чтобы выглядеть иначе. Были моменты, когда казалось, что делается что-то лишнее, но их было очень мало.
Я могу посмеяться, могу сказать жестко. Совсем не против, чтобы надо мной пошутили.
– В комментариях часто возмущаются: «Как дети могут смотреть медиафутбол, когда там сплошной мат?» Вашему младшему сыну 13 лет. Вы ему разрешаете смотреть медиафутбол?
– Конечно, мат – это плохо. Но запретить трудно. Можно ограничить доступ к вай-фаю, к каким-то сайтам, но есть друзья, у которых все это работает. Надо ограничить ребенка от друзей? Да и где у нас нет мата? Он и в фильмах, и в сериалах. В фильмах еще курят, выпивают, показывают пьяных людей. Мы же не говорим: «Давайте запретим фильмы!» А еще есть интервью с известными людьми, где они матерятся.
Я просто не могу понять, как нам технически запретить все вокруг себя.
– Вы объясняете сыну, что мат – это не то, что стоит перенимать из этих роликов?
– В этом плане – конечно. Но дело в том, что ребенок идет по улице, там стоят его сверстники и горячо обсуждают какую-то тему с матом. Он же все это слышит. Мне ему сказать: «Заткни уши»? А дальше еще какие-нибудь мужики стоят ругаются. Подойти к ним и попросить не ругаться?
Надо просто объяснять, что хорошо, а что плохо. Когда какие-то вещи уместны, а когда – нет. И какие вещи не уместны никогда.
– Вы попали в мир, где 20-летние парни зарабатывают большие деньги, ездят на крутых машинах, носят дорогие бренды. Это их не портит?
– Если человек зарабатывает хорошие деньги, почему он не может позволить себе хорошую машину? Мне кажется, мы не можем говорить, хорошо это или плохо. Любой, у кого будут хорошие деньги, купит себе машину, квартиру, дорогие вещи, что-то еще. Надо же где-то жить, это нормально. Это вложение в свое будущее. Кому-то нравится передвигаться на общественном транспорте, а кому-то – на машине. Я не вижу здесь ничего страшного. Главное – оставаться человеком. Понимать, как себя нужно вести.
– Босс Медиалиги Николай Осипов говорил, что иногда общается с медийными игроками о звездной болезни и ее последствиях, что его беспокоит, когда 19-летний пацан приезжает на матчи на «Бентли Континенталь». Вы говорили с игроками на эти темы?
– У нас в «Амкале» такого нет и не было. Я никогда с этим не сталкивался. Это чистая правда. Были разговоры только об отношении к делу.
Зубко благодарен «Амкалу» за то, что он дал ему имя (второй раз за карьеру) и любимую работу
– Вы сейчас переживаете вторую славу. Она сравнима с той, что была во время игровой карьеры?
– Тогда тоже подходили и брали интервью, но было другое время, не было столько телефонов, которые тебя снимали. Поэтому сейчас внимания больше.
– На улицах чаще узнают?
– Думаю, да.
– Ваши ощущения?
– Приятные. Кому будет неприятно, если его узнают, подойдут. Но у меня нет никакой звездности. Попросят сфотографироваться – почему я должен отказать?
– Подходят в основном дети? Или взрослые тоже?
– И дети, и постарше. И те, кому за 40. Буквально вчера заправлял машину, за мной стояла другая, и из нее вышел водитель, попросил сфотографироваться. На вид – около 30 лет.
– Самый запоминающийся подарок?
– Вообще, много плакатов дарят. А один из самых приятных подарков был после общения с подписчиком. Он спрашивал, какие книги я читал в детстве, и я ответил, что одной из любимых была «Мальчик с собакой». Он отыскал эту книгу и подарил мне.
– Вас сейчас лучше знают как тренера «Амкала» или форварда 90-х и нулевых?
– Мне кажется, по-разному. Некоторые помнят по «Зениту», «Ротору» и другим клубам, но поколение младше, конечно, знает меня по «Амкалу». Это меня ничуть не тревожит.
– Вам «Амкал» что-то дал как тренеру?
– Он мне снова дал имя. Дал любимую работу. Я ему очень за это благодарен.
***
– За кем из российских тренеров вам интереснее всего следить?
– Интересно работает Федотов Владимир Валентиныч, Сергей Богданыч Семак. Симпатичный футбол показывает Гаранин в «Сочи». Карпин в «Ростове».
– А из зарубежных?
– Мне нравятся Клопп, Тухель, было приятно смотреть за Тедеско в «Лейпциге». Нравится, что в Германии играют в атакующий и очень интенсивный футбол. Думаю, в последние годы немецкие тренеры привнесли в разные страны свое видение, свой стиль.
Сейчас еще нравится «Наполи» Спаллетти.
– Клуб, в котором вы мечтаете поработать?
– Я бы пока просто хотел поучиться в клубе РПЛ. Могу, конечно, назвать «Реал» или «Манчестер Юнайтед», но мы же все понимаем. Наверное, какой-то микрошанс есть, но это больше неосуществимая мечта. Хотя… Все в жизни бывает.
– Вы счастливы?
– Да.
– О чем мечтаете?
– Мечтаю найти работу (спустя два дня после интервью Зубко назначили тренером медийной команды Watch TV, ранее называлась «Матч ТВ» – Sports.ru).
А если глобально, то мечтаю, чтобы все было в порядке с семьей. Чтобы родные и близкие были здоровы.