В отношении Турции на протяжении десятилетий осуществлялся ряд доктрин подрывного характера: «левый проект», «военно-диктаторский проект», «реформаторский проект», «либеральный проект» и некоторые другие.
Уже достаточно много написано и обдумано относительно «кризиса кемализма» (кстати, этот термин, как неоосманизм, инициирован в политической литературе армянскими авторами). Но, в сущности, до сих пор все еще не определены достаточно четко постулаты данного кризисного явления, его факторы, интересы и перспективы.
К сожалению, тюркологи в различных странах предпочитают интерпретировать те или иные процессы в Турции, с некоторым запаздыванием. Сейчас стало очевидным, что усиление позиций политического ислама в Турции происходит не только в результате определенных социальных процессов, контрастности и неравномерности развития турецкого общества, формирования различных интересов групп турецкой элиты, но и в связи с внешними инициативами.
Турецкое общество, несмотря на размеры страны и экономическую динамику, значительный военный потенциал, всегда было и остается в большой зависимости от внешних политических, пропагандистских, разведывательных и инициатических влияний. Турецкое общество представляет собой раздробленную мозаику противоречивых течений и политических идеологий, которые очень нуждаются во внешней поддержке.
Турецкий бизнес также продолжает сильно зависеть от внешних факторов. Общество отличается наличием всевозможных религиозных, политических и этнических сект и орденов непубличного и не вполне светского характера. В данных условиях ведущие державы Западного сообщества накопили огромный опыт влияния на Турцию.
В последнее время, когда Турция стремится к большей внешнеполитической активности, в части влияния на нее используются и некоторые богатые исламские государства, и многие исламские транснациональные организации, которые хорошо представлены в ряде европейских столиц.
Следовало бы заметить, что в Турции происходит не только нарастание влияния политического ислама, но и радикализация исламского вектора развития общества. Данная тенденция, несомненно и весьма очевидно, приводит к возникновению проблем во внешней политике Турции, прежде всего, в отношении соседних государств или государств, расположенных в соседних регионах.
Нужно обратить внимание, что, практически, все внешнеполитические проблемы и неприятности Турции связаны с исламским фактором. Конечно, в наибольшей мере это ощущается в странах Балканского региона и, например, в Грузии и России, а также в отношении христианских общин в арабских странах. Но именно в отношении ряда исламских государств Турция проявляет нетерпение и пытается играть на опережение, применяя и апеллируя к исламскому фактору.
Даже страны, где ислам конституционно является государственной религией, весьма озадачены политикой Турции, которая пытается стать не только политическим, но и религиозным лидером исламского мира. Ни Саудовскую Аравию и ее сателлитов, ни Иран не могут устраивать эти амбиции Турции, которые в этих странах считают безосновательными и даже смешными.
Наряду с этим, в комментариях и в пропаганде стран Западного сообщества в отношении Турции усиление исламского влияния в Турции воспринимается довольно сдержанно, без каких-либо видимых опасений, и во многих политических текстах просматривается некоторое желаемое ожидание от этой тенденции.
Имеется и иная версия, а именно: радикальный ислам в Турции призван оказать влияние на исламские страны путем внедрения определенной формы «реформированного» или «европеизированного» ислама, но вопрос в том, какая из версий «первичная» или «вторичная».
В любом случае, Турция проигрывает пока в рамках любой из версий. В настоящее время основная задача доктрины выполнена – Турция довольно жестко столкнулась с противлением ближних и более дальних соседей, в особенности с региональными конкурентами, и так и не сумела добиться ничего существенного в региональной экспансии.
Турция оказалась в геополитической блокаде и в сильной изоляции, по существу, на данном этапе доктрина неоосманизма провалена, но, как ни странно, на Западе находятся заинтересованные политические проектанты, имеющие задачу «реанимировать» или, вернее, создать содержательную альтернативу неоосманизму.
Как известно, доктрина пантюркизма осуществлялась в несколько этапов и придавала внешней политике Турции волнообразный характер. Возможно, в Анкаре пытаются придать неоосманизму аналогичные свойства, но это не исключает определенную заинтересованность на Западе в этой доктрине.
Скорее всего, скоро станет очевидным, что политические центры Запада рассматривают неоосманизм, а также радикализацию политического ислама в Турции как способ раздробления и фрагментации страны.
Сейчас, например, помимо курдского фактора в общественной жизни Турции нарастает и алавитский фактор. Алавитская проблема всегда существовала в республиканской Турции, но именно сейчас, при усилении радикализаци политического ислама, она приобретает столь острый характер.
Радикализация ислама всегда была прежде всего проблемой исламских государств. При этом, в жертву всегда приносились христианские общины на Востоке. То есть, имеет место не некая политическая новация, а геополитическая классика.
Игорь Мурадян